Ростов-на-Дону, 3 сентября 2019. DON24.RU. Взрыв, прогремевший в последний день прошлогоднего лета на входе в культовое кафе «Сепар», что на бульваре Пушкина в самом центре столицы ДНР, разделил историю Донбасса на «до» и «после». Александр Захарченко в тот момент шел на интервью с журналистом одного из местных телеканалов. Эти несколько шагов стали для него дорогой в вечность…

Гибель яркого и харизматического лидера – не только большая трагедия: прежде всего она порождает множество вопросов. Например, почему не уберегли? Или почему не отплатили врагу? И наконец, как могли бы развиваться процессы в государстве, останься погибший в живых? На них мы попытаемся дать ответ вместе с нашим специальным корреспондентом в ДНР. 

Смерти смотревший в лицо…

Безусловно, самый первый вопрос, которым до сих пор задаются многие, звучит очень просто: «Как такое могло случиться?» Ведь Александр Захарченко по уровню авторитета в массах – представитель самой высшей категории политиков, из когорты тех, о ком говорят «отец нации» или «отец Отечества». Об этом свидетельствовал и неформальный титул, данный ему народом, – Батя. Можно смело утверждать, что на всем постукраинском пространстве не было политика, пользовавшегося если не всеобщей любовью, то уж точно – всеобщим уважением и признанием. 

Сложно уберечь человека, который не желает прятаться за чужими спинами. Именно к числу таких людей и относился Александр Захарченко. Не могу похвастаться личным знакомством с этим человеком, однако неоднократно видел его на мероприятиях для прессы. Помню, как на одном из них он явился на костылях после ранения под Дебальцево: отваги ему действительно было не занимать. Поэтому трагический финал для такого человека можно считать если не фатально предопределенным, то весьма прогнозируемым.

Тем более что в результате покушений погибли многие яркие лидеры начального периода борьбы Донбасса за свободу. Достаточно вспомнить Михаила Толстых – бесстрашного Гиви и легендарного Моторолу – Арсена Павлова, колоритных Алексея Мозгового и Павла Дремова, а также многих других. Александр Захарченко, безусловно, понимал, что ему тоже грозит подобная участь, но он понимал и другое: «Если не я, то кто?» Такая позиция несовместима с боязнью за самого себя.

«Не разрушить державы…»

Однажды поэт сказал про убийц русского императора Александра II: «Не разрушить державы неожиданным взрывом…» Точно такой же оценки заслуживают и убийцы Александра Захарченко: устроенная украинскими спецслужбами акция оказалась совершенно бесполезной и бессмысленной с точки зрения уничтожения управленческой структуры сражающегося Донбасса, хотя и явилась необычайно болезненным ударом в моральном отношении.

Фото автора 

Убийство командира могло повлиять на исход сражения весной 2014 года: бандеровцам вполне достаточно было в первые дни обороны Славянска уничтожить того же Стрелкова, на которого тогда были завязаны все рычаги управления гарнизоном, и понятно, в чью пользу резко переломилась бы ситуация. Но уже в начале лета того же года с выстраиванием республиками Донбасса собственных командной и управленческой вертикалей гибель одного, пусть даже очень харизматичного, руководителя уже никак не могла расстроить дела. Тем более, что на войне возможность смерти командира изначально закладывается в оперативные планы.

Вот поэтому в республиках Донбасса не практикуется индивидуальный террор против одиозных личностей с другой стороны баррикад. Ибо эффективность этого метода, как уже говорилось, равна даже не нулю, а отрицательной величине. Зато затраты на осуществление такой акции весьма велики: те же украинские спецслужбы для убийства Захарченко заложили в Донецке несколько дистанционно управляемых фугасов, из которых не удалось обезвредить только один – тот самый, сработавший 31 августа 2018 года. Сами по себе операции по закладке тоже были непростыми: минерам пришлось под видом технического персонала получить доступ к инженерным коммуникациям.

Не стоит забывать и того, что убийство лидера, как правило, не разобщает, а наоборот, консолидирует его сторонников: мученическая смерть – самое сильное доказательство правоты дела, которому служишь. За время нынешней войны в Донбассе сложилась традиция провожать в последний путь своих героев овацией. Такой овации удостоился и Александр Захарченко.

Терроризм как образ мышления

Почему же Украина не отказывается от столь пагубной практики «точечного террора», даже при всей ее неэффективности? Да потому, что террористическая идеология – это один из краеугольных камней современной Украины. Общественное сознание страны достаточно долго готовили к восприятию идей террора: одно время большой популярностью пользовался сайт «Українська терористична думка» (Украинская террористическая мысль – прим.), ныне, к счастью, недействующий. Его редактором был скандально известный автор скабрезных пьес Лесь Подервянский, открытым текстом заявлявший, что «терроризм – это образ мышления».

Большинство из нас считает, что основная цель террористов – запугивание людей с целью дестабилизации обстановки. Мнение верное, хотя если посмотреть глубже, то терроризм представляет собой навязывание обществу системы морали и права, параллельной уже имеющейся, однако крайне жестокой и беспощадной, оправдываемой апеллированием к неким абстрактным наивысшим ценностям.

Соответственно, террористический акт его организаторами и исполнителями рассматривается не просто как параллельное правосудие, а как воплощение решения некой инстанции, наделенной чрезвычайными полномочиями казнить и миловать. При этом «правосудию» террористов подсудны все без исключения: действие «воровского закона» распространяется исключительно на узкую касту уголовников, а здесь уже одно только нежелание признавать справедливость террористического учения и действий его поборников уже само по себе является тяжким преступлением. И те масштабные зверства, которые уже шестой год Киев чинит против Донбасса, – наглядный тому пример.

Нерожденная Малороссия

Гибель Александра Захарченко стала точкой невозврата в очень многих политических процессах. Прежде всего был убит человек, чья подпись стоит под Минскими соглашениями: этим Украина лишний раз подчеркнула свое неуважение к ним и нежелание выполнять взятые на себя обязательства по урегулированию ситуации.

Фото dnr-online.ru

Его смерть поставила крест на масштабном всеукраинском антифашистском проекте. До конца лета 2018 года вполне допускалось что Донбасс сможет взять на себя роль локомотива переформатирования Украины в антифашистском ключе и даже возглавить переучреждение украинского государства. Для этого 18 июля 2017 года в Донецке при участии Захарченко был принят Акт провозглашения Малороссии, которая должна была стать более масштабным, чем Новороссия, интеграционным начинанием на постукраинском пространстве. Однако идею Новороссии с восторгом восприняли миллионы человек, она владеет людскими умами и душами даже после того, как проект был официально заморожен, а многие из тех, кто олицетворял его, успели дискредитировать и себя, и свои движения. Концепция Новороссии была рождена коллективным сознанием народа и его чаяниями воссоединения раздробленного Русского Мира задолго до событий 2014 года. Идею же Малороссии в обществе встретили достаточно прохладно и как нечто безнадежно запоздалое: дистанцирование между Украиной и Донбассом уже тогда имело необратимый характер, поэтому об акте провозглашения забыли практически сразу.

Со смертью Александра Захарченко стала совершенно очевидной несбыточность надежд на переформатирование Украины. Погибший обладал соответствующей харизмой и пользовался уважением по обе стороны линии фронта, поэтому мог претендовать не только на роль лидера всего Донбасса, но также на статус серьезного политика всеукраинского ранга. Но ему не нашлось преемника со столь же мощной харизмой: Денис Пушилин, ставший новым главой ДНР, оказался прекрасным управленцем, однако в качестве всеукраинского политического лидера никем не воспринимался. Не воспринимался в этой роли и глава ЛНР Леонид Пасечник. Начавшиеся спустя несколько месяцев на Украине президентская и парламентская избирательные кампании показали, что вопросы урегулирования в Донбассе и налаживания отношений с Россией за пределами подконтрольных Киеву территорий шахтерского края уже мало кому интересны.