Мир модерна против постмодерна, или Кто пытается убить русскую душу

Фото: delovoydonbass.ru ©

Ростов-на-Дону, 29 июля 2019. DON24.RU. Начало 2010-х годов, пока еще единая Украина. Страны НАТО по сговору с киевским правительством развязывают агрессию против Крыма и Донбасса для насильственного переформатирования русскоязычных регионов в нужном Западу ключе. Однако находятся те, кто не желает мириться с предательством Киева и готов дать бой непрошенным гостям… Так начинается увидевшая свет около десяти лет назад книга донецкого писателя-фантаста Федора Березина «Война 2010: украинский фронт».

Ни Русская весна, ни последовавшая за ней нынешняя война в Донбассе не были предсказаны экспертным сообществом ни в России, ни в других странах мира. Автору этих строк, достаточно много общавшемуся с политическими аналитиками в преддверии 2014 года, ни разу не попадались такие прогнозы, по крайней мере в открытых источниках. А судя по тому, что доводилось тогда слышать от маститых политологов самого разного толка, сильно сомневаюсь, что таковые прогнозы имеются и среди работ с соответствующим грифом секретности, предназначенных не для простых смертных. Зато в конце «благополучных нулевых» из-под пера донецких и луганских писателей вышло сразу несколько резонансных антиутопий, предвосхищавших нынешние события. Первой из них была «Эпоха мертворожденных» луганчанина Глеба Боброва, потом эстафету подхватили сразу несколько авторов в соседнем Донецке: помимо уже упомянутой книги Федора Березина были опубликованы «Сломанный трезубец. Поле битвы – Украина» Георгия Савицкого и «Украинский гамбит» Михаила Белозерова. Появление каждой из них на полках книжных магазинов сопровождалось необычайно бурной дискуссией в украинской прессе, а некоторые из них были причислены Киевом к разряду вредоносных изданий и оказались под запретом.

Сегодня мы беседуем с автором книги «Война 2010: украинский фронт» Федором Березиным. В 2014 году ему как кадровому офицеру пришлось в рядах ополчения участвовать в защите Донбасса от бандеровской агрессии. Ныне он является депутатом Народного совета ДНР и возглавляет Союз писателей, сражающийся за свободу республики. Перед интервью мы условились как можно меньше обсуждать войну и политику – тематику, которая за пять лет успела нам обоим надоесть хуже горькой редьки, – и поговорить с читателями о возможности предвидеть грядущее и о земных проблемах литературного процесса.

– Федор Дмитриевич, как родилась «Война 2010: украинский фронт»?

– Мне вспоминаются слова Джона Уиндема, автора повести «День триффидов». Он сказал следующее: «Меньше пишите о судьбе аборигенов Урана, больше пишите о том, что может случиться с нами самими...» В данном случае мне хотелось написать о том, что могло случиться с нами: уже после первого – «оранжевого» – майдана, случившегося осенью 2004 года, мысли о грядущей войне витали в воздухе. Я не собирался делать какие-либо прогнозы, мои цели были несколько иными. Например, многие вокруг брюзжат: дескать плохо живем, куда уже хуже? Мне же хотелось показать что может быть в несколько раз хуже. Кроме того, если ты слабый, а у тебя что-то есть, найдутся те, кто пожелает отнять имеющееся. СССР был большой, сильный, поэтому его боялись трогать и с ним считались. А вот когда он распался на нынешние маленькие осколки, которые умудрились еще и перессориться между собой, теперь этих слабых Запад душит поодиночке.

Еще мне, как офицеру противовоздушной обороны, хотелось сохранить для читателя атмосферу работы на уже снятых с вооружения моделях военной техники и передать те ощущения. Поэтому книга стала своего рода плацдармом для демонстрации армии уходящей эпохи. Дело в том, что каждое поколение в цивилизационном плане формируется окружающей техникой, которая создана на тот момент. Например, во времена парусников был один тип человека, нынешний тип – совсем другой. Мы давно утратили технологии создания деревянного парусного флота, да и управляться с парусами сейчас умеют разве что специально тренированные спортсмены. А ведь когда-то это были массовые виды работ! И моряки тогда годами находились в море без какой либо связи с землей!

–  Какой оказалась реакция на книгу?

– На Украине нападки начались сразу же после выхода ее в свет, книгу запретили к продаже, полемика очень скоро вышла на телеэкран. Известный политолог Владимир Корнилов, приглашенный в студию на одно из таких ток-шоу, рассказывал мне, что присутствовавшие там участники организованной необандеровцами травли «Войны-2010…» действовали по принципу: «Не читал, но осуждаю!».

– Вы были не единственным среди писателей, кто предсказывал нынешнюю войну. Почему же этого не смогли сделать профессиональные политологи?

– Мой луганский коллега Глеб Бобров, ныне возглавляющий Союз писателей ЛНР, сделал очень сильную футурологическую вещь о войне, и его «Эпоха мертворожденных» – это единственный раз, когда он выступил как фантаст: вообще-то, он пишет жесткую военную прозу. Еще несколько донецких писателей примерно в те же годы написали книги похожего формата. Вы спросите: «Почему именно в Донбассе, а не где-либо еще были созданы такие книги?» Я уже говорил, что предчувствие войны было у многих. А насчет того, почему литераторы, а не политологи, так, на мой взгляд, это связано с тем, что писатель работает несколько в другом мире – в мире идей и эмоций, а исследователь – в мире логики. Художественная книга поэтому и запоминается, что воображение создает картину, которая берет за сердце. Однако, справедливости ради, скажу, что у писателя, идущего по широкому полю, больше возможностей ошибиться, чем у узкого специалиста, идущего по тонкому мосту.

– А на той стороне баррикад книги подобного плана выходили?

— Приходилось еще лет десять назад слышать про появление из-под пера отдельных украинских писателей книг о грядущей войне с Россией. Однако отсутствие какого-либо читательского резонанса говорит об уровне этих произведений весьма многое. А в последние годы, уже после начала нынешних событий, у них выпускаются триллеры о том, как Украина создала атомное оружие и выигрывает войны у Кремля! Причем авторы подобных опусов подогреваются всевозможными премиями. Я не беру оголтелую русофобку Ларису Ницой с ее нашумевшей чрезвычайно тенденциозной и политически ангажированной сказкой «Непокорные муравьи»: даже Павел Кущ, который до войны возглавлял Донецкое отделение Национального союза писателей Украины, и тот издал детскую книжку о том, как прилетевший на Землю инопланетянин вместе с разумными кошками воевал против русских оккупантов в Донбассе.

– И насколько серьезные перспективы у такой «фантастики»?

– Фантаст не может быть националистом. Государства с агрессивной националистической идеологией, как тот же Третий рейх, не внесли сколько-нибудь заметного вклада в фантастику. А в СССР своя оригинальная фантастика имелась, причем сильная и совершенно не похожая ни на кого в мире. Вспомним книги тех же братьев Стругацких, Ивана Ефремова, Александра Беляева, Александра Казанцева и киношедевры Павла Клушанцева. Их идеи никогда бы не зародились на Западе.

– Теперь хотелось бы поговорить о земных проблемах литературного процесса, который по сути является неотъемлемой частью глобального информационного противоборства…

– Самая главная проблема современной литературы на постсоветском пространстве, на мой взгляд, кроется не в изящной словесности, а в прозаической экономике. Это, прежде всего, вопрос достойной оплаты писательского труда. Многие скажут что деньги – это нечто второстепенное, но так рассуждает тот, кто никогда ничего не писал и  кого никогда не публиковали. Любой востребованный труд должен оплачиваться. Если художественная книга покупается, люди за нее выкладывают свои деньги, и это же не учебник, который надо купить обязательно, так почему только издатель должен получать прибыль, а автор, который приложил огромный труд, – нет?

Когда я вышел на литературную арену в 2001 году, то ситуация тогда была несколько иная, чем сегодня. Тираж моей первой книги составил 10 000 экземпляров. В 2000-х годах автору с талантом и достаточно высокой работоспособностью, чтобы писать обдуманные вещи, еще можно было пусть весьма скромно, но существовать на получаемые им гонорары. Коллеги постарше говорят, что в 1990-е годы ситуация была еще лучше, но я этого не застал. Даже не буду сравнивать с советскими временами: советские тиражи художественных книг – от 65 тысяч и до 1,5 млн, а автор, которого начали издавать, мог безбедно жить литературным заработком. И это без учета всевозможных «плюшек», полагавшихся тогда писателям: настолько льготные были условия, что никто в мире с этим не сравнится.

В настоящее время тиражи новых книг – в районе 1500 экземпляров, 3000 – это вообще можно рукоплескать. Мы не берем первую десятку фантастов, все они достаточно давно вышли на арену, вроде Сергея Лукьяненко или ушедших в более прибыльную киносценаристику супругов Сергея и Марины Дяченко, но даже у них тиражи сейчас не превышают 20 тыс. экземпляров, и это при том что раньше они могли быть в пять раз большими. Переизданий книг нет, кроме классиков и пары десятков современных авторов, которые на слуху. Далее – зачем покупать если есть интернет, в котором вы можете бесплатно либо за какие-то копейки приобрести книгу? Но даже в этом случае автору все равно практически ничего не достанется. То есть вы пишете книгу, ее издают тиражом в полторы тысячи экземпляров, вам выплачивают от 15 до 30 тысяч российских рублей на руки. А саму книгу вы писали минимум три месяца, а то и полгода: разделите полученную сумму на время работы над книгой – и вы поймете, что существовать на такой гонорар просто невозможно. И за скачанную с электронных ресурсов книгу вы с огромной долей вероятности тоже никогда ничего не получите. Увы, но это реальность нашего времени.

Лично мне известны люди, которые пишут до дюжины толстых романов по триста страниц каждый ежегодно. Причем без «литературных негров», сами это делают. Но так можно писать только бесконечные продолжения приключений какого-либо героя: без обдумывания новые идеи в таком режиме точно не родятся. Да и такой темп автор может держать несколько лет, если здоровье позволит: это каторжный труд – писать с утра до ночи без выходных и праздников. А автор еще должен читать, причем очень много! Он должен других познавать в этом мире. Фантаст должен и научно-популярную литературу штудировать, и классику перечитывать, и знать, о чем пишут коллеги чтобы не отстать от общего тренда. А те, кто пишет книгу за месяц, они даже не успевают вычитать написанное ими, это за них делают другие. По своему опыту скажу, что только авторская коррекция текста уже готовой книги занимает до пары недель, а на работу над книгой уходило от полутора до десяти месяцев, хотя некоторые из них вызревали годами.

– Почему так случилось?

– У меня на это счет есть своя гипотеза, и возможно, она кому-то покажется надуманной и конспирологической. Она такова: внешним силам, чтобы убить русский народ, нужно убить его душу. А что такое душа народа? Это книги. И это должны быть не только всемирно признанные произведения XIX века, но и те книги, которые отвечают сегодняшнему моменту. В частности, фантастика: сейчас, наверное, половина русскоязычных прозаиков – фантасты. Одна из причин этого – урбанизация: деревенская проза вряд ли может сохранять ведущие позиции, когда референтная группа читателей уже давно находится в городе. Так вот этот литературный процесс надо убить. А как можно убить? Очень просто – заставить автора заниматься тем, за что платят, а книгу делать между делом, как хобби, за которое можно получить разве что поощрительный приз. В результате мы получаем уход авторов из литературы, что по сути является самой смертью литературы. Люди будут уходить в ту же киносценаристику, где платят на порядок больше при куда более легкой работе, либо просто писатели переквалифицируются в читателей. И этот процесс идет весьма активно.

– А на Западе?

– На Западе англоязычная аудитория очень большая. Наших авторов там практически не переводят, а если и переводят, то в исключительных случаях, и вышедшее в свет очень быстро растворяется в огромной массе новинок. Если вы зайдете на платные сайты англоязычной литературы, то увидите сотни тысяч наименований, и не только фантастики, поэтому раствориться начинающему писателю там легко. Мы не говорим про авторов первой величины, вроде создателя «Игры престолов», но если там автор регулярно издается, то это уже совсем другие тиражи, чем у нас, это десятки тысяч экземпляров, и это уже совсем другая плата. Вообще, над книгой надо работать несколько лет, и когда за публикации человек получает нормальные деньги, то серьезные англоязычные авторы могут себе позволить работу пусть не над шедевром, но над вполне добротной вещью с новыми идеями, требующей сложной обдумки. Вот в том числе и из-за этого нам крайне сложно конкурировать с Западом. Кроме того, в русской фантастике практически не существует литературной критики, а выходящие в свет обзоры больше похожи на рекламу. И это при том, что в СССР можно было прочесть все опубликованные за год фантастические произведения на русском языке, а сейчас глаза разбегаются, когда приходишь в книжный магазин: новый автор в этом море просто утонет.

– И в завершение беседы коснемся одной философской темы. Сейчас все большую популярность как жанры набирают постапокалиптика и фэнтези. С чем это может быть связано?

– В чем сущность постапокалиптики? В мире состоялся какой-то катаклизм, неважно, какой, цивилизация рухнула, остатки человечества сражаются палками и камнями за последнюю канистру бензина. Это нечто похожее на фэнтези: мир упрощается до уровня Средних веков, а то и первобытного общества, в этом упрощенном мире легко строить простые сюжеты. Упрощение мира мне не нравится: когда пишешь о технологически сложном мире, то нужно, чтобы одновременно десятки факторов висели в голове, надо обладать естественнонаучными познаниями, чтобы привязать происходящее на страницах к физическим законам. Один мой ныне покойный читатель, конструктор космической техники, говорил, что описываемые мной в «Черном корабле» аппараты построить можно и это реально достижимо. 

Я отношу себя к модернистам: модерн был порожден научно-технической эпохой. Первый его постулат: мир познаваем, наш маленький мозг способен рано или поздно переработать эту бескрайнюю Вселенную. Поскольку мир познаваем, познаваемо и общество, следовательно, им можно управлять в лучшем виде, регулировать, строить нормальным и социально ответственным. Каждый человек воспитуем: из него можно вырастить Человека с большой буквы. Классическим примером модерна был СССР.

А что нам предлагает нынешняя идеология постмодерна? Вселенная такая сложная, а мы настолько маленькие и щупленькие, что для нас она не познаваема. Познание бесконечности требует бесконечного времени, а посему все труды в этом направлении не имеют смысла. Общество тоже не познаваемо, регулировать его нельзя, да и не нужно. Человек все равно не воспитуем, им движут инстинкты, мы все сволочи и эгоисты, и даже через миллионы лет все будут только и делать, что друг с другом драться, как в «Звездных войнах». Следовательно, социально ответственное общество строить бессмысленно, зато можно выкачивать последние соки из других и можно насаждать потребительство. По сути дела, это оправдание пути в никуда.

Поэтому я верю, что созидательный модерн обязательно возьмет верх над разрушительным постмодерном: в этом залог нашего выживания. Более того, верю, что мы не просто победим – мы еще и модернизируем Вселенную в нужном человеку ключе!

Комментировать

Редакция вправе отклонить ваш комментарий, если он содержит ссылки на другие ресурсы, нецензурную брань, оскорбления, угрозы, дискриминирует человека или группу людей по любому признаку, призывает к незаконным действиям или нарушает законодательство Российской Федерации

ДНР стремится войти в состав России

Ростов-на-Дону, 12 сентября 2019. DON24.RU. Перед Донецкой Народной Республикой стоит задача максимально интегрироваться в российское пространство. Об этом заявил журналистам глава ДНР Денис Пушилин.

«В идеале – войти в состав России на правах федеративного округа, – подчеркнул руководитель непризнанной республики. – Выбор Донбасса – это Россия».

По его словам, жители ДНР в массовом порядке подают заявления на получение российского гражданства.